И снова – о Монрепо
10.02.2018
"Выборгские ведомости" 10 февраля 2018 г.
В заповедник прибыла команда реставраторов для разборки усадебного дома и флигеля. О процессах, происходящих в Монрепо, пишут российские и финские СМИ, деятельность, там происходящую, называют не только реставрацией, но также «лечением топором» и «уничтожением». На сегодняшний день ситуация такова: из 2,5 тысяч предназначенных к сносу деревьев в живых осталось порядка 130, и в парк прибыли специалисты СПРЦ - «Санкт-Петербургского реставрационного центра», чтобы приступить к реставрации зданий - усадебного дома и флигеля.
Авторский надзор за реализацией проекта осуществляет компания «Литейная часть-91», и в среду в Монрепо побывали её представители: руководитель проекта архитектор Елена Скрылева (на фото) и главный конструктор Ирина Семенова, которые ответили на вопросы корреспондента «ВВ». В беседе принял участие и Алексей Лодыгин как специалист по парковой реставрации, в её ландшафтной части.
Известно, что итогом заседания Санкт-Петербургского регионального отделения Национального комитета ИКОМОС, посвящённого деятельности реставраторов Монрепо, стало решение, в котором, в частности, говорится, что ориентация на план 1804-1806 годов является методической ошибкой концепции реставрации, в связи с этим ИКОМОС считает необходимым внести коррективы в ландшафтную часть проекта.
Напомним, по проекту полагается снести 2583 дерева: 1207 признаны старыми и больными, а 1376 - ландшафтные рубки, это когда под топор идут здоровые деревья. Как говорит Алексей Лодыгин, сносятся, в основном, самосевные породы – клен остролистный, ольха серая и черная, а также деревья, находящиеся на пределе своих биологических возможностей. Примерно половина из 1376 – это ивы, которые росли в заболоченном месте, в буферной зоне, справа от входа в парк. Эта территория отсыпана, поднята примерно на 60 см, там восстановлены дренажные канавы. В то же время, вырублены клёны за усадебным домом, ради восстановления аллей, которые были на плане начала 19 века, вязы, которым, по мнению проектировщиков, не место на исторической липовой аллее…
Проект – не догма
- Можно ли сейчас, на сегодняшнем этапе работ учесть рекомендации ИКОМОС и внести в проект коррективы?
- Мы будем вносить коррективы и изменения, которые продиктованы историческими документами и фактами, возможно, будем делать историко-культурную экспертизу на отдельные фрагменты парка, - сказала Елена Скрылёва
- Уточнять проектные решения можно, - подтвердил Алексей Лодыгин. - И там, где мы можем избежать сноса, мы это сделаем. Например, остров Палатки. Мы не удаляем хвойные, несмотря на то, что половина корневой системы «висит в воздухе». Оставляем ольху черную в районе Земляной дамбы, но она не простоит более пяти лет, это мина замедленного действия. Я как биолог – против: корневая система заболочена, ещё и гриб, который уничтожает корни...
- Что касается ландшафтной части: по мнению ИКОМОС, нельзя закупать деревья в Западной Европе, из-за разницы в климатических и экологических условиях…
- Есть питомники, которые выпускают качественный посадочный материал. И если липа мелколистная как вид здесь устойчива, не важно, где она выращена. Важно качество посадочного материала. Количество пересадок, обрезок, сформированность кроны. Есть нормативы по морозостойкости. Существует международная шкала классификации, в соответствии с которой подбираются растения. Деревья из питомника в Германии прекрасно себя чувствуют, например, в Павловске. И дуб у домика Петра Первого - тоже. В Германии мы закупаем топиарные формы для плодового сада и липы. Сосна, ель, береза – наш российский посадочный материал.
- Слева за источником «Нарцисс», на участке, который называют «Китай», сейчас горы грунта. Говорят, там по проекту – пруд, которого никогда не было.
- Ничего подобного. Исторически, там были открытые дренажные канавы. Они сейчас чистятся, профилируются, вода уходит. Грунт мы произвесткуем и вернем на место. На этом участке высадим пихту белую, а вдоль канав - гидрофилы, влаголюбивые растения. Всё так, как в проекте…, - ответ Алексея Лодыгина.
Рабочий проект подправили
Сейчас начинается реставрация парковых строений, и перспективы вызывают вопросы и опасения не только у общественности, но и у специалистов. Так, ИКОМОС рекомендует «настаивать на сохранении подлинности входящих в состав ансамбля зданий и сооружений XVIII-XIX веков, в том числе их материалов, конструкций и архитектурных элементов». Елена Скрылёва в своём интервью, опубликованном 16 января на сайте nsp.ru, выражала серьёзную обеспокоенность содержанием рабочего проекта, авторство которого принадлежит СПРЦ. Елена Николаевна указала на откровенные ошибки: по этому документу, разборке и переборке подлежат несуществующие окна на фасаде усадебного дома, разобрать и перебрать нужно центральный спуск и террасу главного дома, в то время как они утрачены, и их необходимо воссоздать, не запланирована маркировка деревянных конструкций при разборке аварийных частей главного дома, не предусмотрены места для временного хранения разобранных конструкций.
Теперь, по словам Елены Скрылёвой, ошибки исправлены, и у авторского надзора пока нет претензий к рабочему проекту. Здания усадебного дома и библиотечного флигеля будут реставрировать путем полной переборки.
Разборка с переборкой
Главный конструктор «Литейной части» Ирина Семенова рассказывает, что результаты обследования конструкций неутешительны. Беспощадное отношение к зданию, протечки, отсутствие отопления, многочисленные перепланировки - прорезка проемов, устройство дополнительных печей, оклейка и покраска – всё это сыграло свою роль. Плюс наличие домового гриба и жука-древоточца. Этот жук поражает дерево не только снаружи, но и изнутри, что уменьшает вес, и, соответственно, несущую способность. Картина примерно одинаковая, и по флигелю, и по дому. При нашей влажности, без капремонта деревянная постройка, по словам Ирины Семёновой, может сохраняться не более 50 лет, а тут счёт идет на столетия…
- Что теперь делать? Можно ли говорить о реставрации в этих условиях?
- Способы реставрационного ремонта деревянных зданий изобретены не сегодня, - говорит Ирина Семёнова. - Это разборка с переборкой. Сруб маркируется, методично разбирается, каждое бревно осматривается, и, если оно пригодно для эксплуатации, оно сохраняется, прежде обрабатывается специальным образом. Те элементы, которые невозможно использовать, заменяются на новые, целиком или частично, фрагментами, это называется протезирование. Все это заложено в проектной документации.
Сейчас началась маркировка элементов фасада, примерно через месяц здания начнут разбирать. То, что можно отреставрировать – отреставрируют, утраты – восполнят, и примерно к октябрю – соберут, по схемам, замерам и фотофиксации. Хранить демонтированные элементов положено на подпорках и под навесом, для этого оборудуют специальные места. Таков план.
- Что осталось подлинного в интерьерах?
- Фрагменты альфрейной живописи, изразцовые печи, фрагменты лепнины. Лепнина снимается и будет возвращена на место. Восстановим изразцовые печи, что касается живописи - будет работать художник-реставратор первой категории.
По поводу раскопок во дворе усадебного дома Елена Скрылёва пояснила, что сейчас в активной фазе - процесс прокладки сетей водопровода и канализации. Если раньше стоки от построек шли в бухту Защитную, то сейчас они пойдут на городской коллектор. Вообще, устройство современной инженерной инфраструктуры – важная часть проекта, также как и хозяйственной зоны, без которой культурно-ландшафтный комплекс просто не может существовать.
На вопрос, будут ли организованы общественные слушания по планам реставрации зданий, представители «Литейной части» ответили, что положенные по закону слушания, в принципе, были. В то же время, если генподрядчик, а это ПО «Возрождение», пожелает, он может провести ещё одни. Но инициировать слушания – это компетенция генподрядчика. А специалистов «Литейной части», насколько я поняла, участие в таком мероприятии не затруднило бы.
Статья полностью: http://vyborg-press.ru/articles/38158/
В заповедник прибыла команда реставраторов для разборки усадебного дома и флигеля. О процессах, происходящих в Монрепо, пишут российские и финские СМИ, деятельность, там происходящую, называют не только реставрацией, но также «лечением топором» и «уничтожением». На сегодняшний день ситуация такова: из 2,5 тысяч предназначенных к сносу деревьев в живых осталось порядка 130, и в парк прибыли специалисты СПРЦ - «Санкт-Петербургского реставрационного центра», чтобы приступить к реставрации зданий - усадебного дома и флигеля.
Авторский надзор за реализацией проекта осуществляет компания «Литейная часть-91», и в среду в Монрепо побывали её представители: руководитель проекта архитектор Елена Скрылева (на фото) и главный конструктор Ирина Семенова, которые ответили на вопросы корреспондента «ВВ». В беседе принял участие и Алексей Лодыгин как специалист по парковой реставрации, в её ландшафтной части.
Известно, что итогом заседания Санкт-Петербургского регионального отделения Национального комитета ИКОМОС, посвящённого деятельности реставраторов Монрепо, стало решение, в котором, в частности, говорится, что ориентация на план 1804-1806 годов является методической ошибкой концепции реставрации, в связи с этим ИКОМОС считает необходимым внести коррективы в ландшафтную часть проекта.
Напомним, по проекту полагается снести 2583 дерева: 1207 признаны старыми и больными, а 1376 - ландшафтные рубки, это когда под топор идут здоровые деревья. Как говорит Алексей Лодыгин, сносятся, в основном, самосевные породы – клен остролистный, ольха серая и черная, а также деревья, находящиеся на пределе своих биологических возможностей. Примерно половина из 1376 – это ивы, которые росли в заболоченном месте, в буферной зоне, справа от входа в парк. Эта территория отсыпана, поднята примерно на 60 см, там восстановлены дренажные канавы. В то же время, вырублены клёны за усадебным домом, ради восстановления аллей, которые были на плане начала 19 века, вязы, которым, по мнению проектировщиков, не место на исторической липовой аллее…
Проект – не догма
- Можно ли сейчас, на сегодняшнем этапе работ учесть рекомендации ИКОМОС и внести в проект коррективы?
- Мы будем вносить коррективы и изменения, которые продиктованы историческими документами и фактами, возможно, будем делать историко-культурную экспертизу на отдельные фрагменты парка, - сказала Елена Скрылёва
- Уточнять проектные решения можно, - подтвердил Алексей Лодыгин. - И там, где мы можем избежать сноса, мы это сделаем. Например, остров Палатки. Мы не удаляем хвойные, несмотря на то, что половина корневой системы «висит в воздухе». Оставляем ольху черную в районе Земляной дамбы, но она не простоит более пяти лет, это мина замедленного действия. Я как биолог – против: корневая система заболочена, ещё и гриб, который уничтожает корни...
- Что касается ландшафтной части: по мнению ИКОМОС, нельзя закупать деревья в Западной Европе, из-за разницы в климатических и экологических условиях…
- Есть питомники, которые выпускают качественный посадочный материал. И если липа мелколистная как вид здесь устойчива, не важно, где она выращена. Важно качество посадочного материала. Количество пересадок, обрезок, сформированность кроны. Есть нормативы по морозостойкости. Существует международная шкала классификации, в соответствии с которой подбираются растения. Деревья из питомника в Германии прекрасно себя чувствуют, например, в Павловске. И дуб у домика Петра Первого - тоже. В Германии мы закупаем топиарные формы для плодового сада и липы. Сосна, ель, береза – наш российский посадочный материал.
- Слева за источником «Нарцисс», на участке, который называют «Китай», сейчас горы грунта. Говорят, там по проекту – пруд, которого никогда не было.
- Ничего подобного. Исторически, там были открытые дренажные канавы. Они сейчас чистятся, профилируются, вода уходит. Грунт мы произвесткуем и вернем на место. На этом участке высадим пихту белую, а вдоль канав - гидрофилы, влаголюбивые растения. Всё так, как в проекте…, - ответ Алексея Лодыгина.
Рабочий проект подправили
Сейчас начинается реставрация парковых строений, и перспективы вызывают вопросы и опасения не только у общественности, но и у специалистов. Так, ИКОМОС рекомендует «настаивать на сохранении подлинности входящих в состав ансамбля зданий и сооружений XVIII-XIX веков, в том числе их материалов, конструкций и архитектурных элементов». Елена Скрылёва в своём интервью, опубликованном 16 января на сайте nsp.ru, выражала серьёзную обеспокоенность содержанием рабочего проекта, авторство которого принадлежит СПРЦ. Елена Николаевна указала на откровенные ошибки: по этому документу, разборке и переборке подлежат несуществующие окна на фасаде усадебного дома, разобрать и перебрать нужно центральный спуск и террасу главного дома, в то время как они утрачены, и их необходимо воссоздать, не запланирована маркировка деревянных конструкций при разборке аварийных частей главного дома, не предусмотрены места для временного хранения разобранных конструкций.
Теперь, по словам Елены Скрылёвой, ошибки исправлены, и у авторского надзора пока нет претензий к рабочему проекту. Здания усадебного дома и библиотечного флигеля будут реставрировать путем полной переборки.
Разборка с переборкой
Главный конструктор «Литейной части» Ирина Семенова рассказывает, что результаты обследования конструкций неутешительны. Беспощадное отношение к зданию, протечки, отсутствие отопления, многочисленные перепланировки - прорезка проемов, устройство дополнительных печей, оклейка и покраска – всё это сыграло свою роль. Плюс наличие домового гриба и жука-древоточца. Этот жук поражает дерево не только снаружи, но и изнутри, что уменьшает вес, и, соответственно, несущую способность. Картина примерно одинаковая, и по флигелю, и по дому. При нашей влажности, без капремонта деревянная постройка, по словам Ирины Семёновой, может сохраняться не более 50 лет, а тут счёт идет на столетия…
- Что теперь делать? Можно ли говорить о реставрации в этих условиях?
- Способы реставрационного ремонта деревянных зданий изобретены не сегодня, - говорит Ирина Семёнова. - Это разборка с переборкой. Сруб маркируется, методично разбирается, каждое бревно осматривается, и, если оно пригодно для эксплуатации, оно сохраняется, прежде обрабатывается специальным образом. Те элементы, которые невозможно использовать, заменяются на новые, целиком или частично, фрагментами, это называется протезирование. Все это заложено в проектной документации.
Сейчас началась маркировка элементов фасада, примерно через месяц здания начнут разбирать. То, что можно отреставрировать – отреставрируют, утраты – восполнят, и примерно к октябрю – соберут, по схемам, замерам и фотофиксации. Хранить демонтированные элементов положено на подпорках и под навесом, для этого оборудуют специальные места. Таков план.
- Что осталось подлинного в интерьерах?
- Фрагменты альфрейной живописи, изразцовые печи, фрагменты лепнины. Лепнина снимается и будет возвращена на место. Восстановим изразцовые печи, что касается живописи - будет работать художник-реставратор первой категории.
По поводу раскопок во дворе усадебного дома Елена Скрылёва пояснила, что сейчас в активной фазе - процесс прокладки сетей водопровода и канализации. Если раньше стоки от построек шли в бухту Защитную, то сейчас они пойдут на городской коллектор. Вообще, устройство современной инженерной инфраструктуры – важная часть проекта, также как и хозяйственной зоны, без которой культурно-ландшафтный комплекс просто не может существовать.
На вопрос, будут ли организованы общественные слушания по планам реставрации зданий, представители «Литейной части» ответили, что положенные по закону слушания, в принципе, были. В то же время, если генподрядчик, а это ПО «Возрождение», пожелает, он может провести ещё одни. Но инициировать слушания – это компетенция генподрядчика. А специалистов «Литейной части», насколько я поняла, участие в таком мероприятии не затруднило бы.
Статья полностью: http://vyborg-press.ru/articles/38158/